Отправлено: 18.10.10 09:41. Заголовок: «Радость моя, мы живем в переходную эпоху» — говорил Адам Еве по дороге из рая.

Действующие лица: Elena Gilbert, Damon Salvatore
Место: где-то в районе Джорджии, клуб "Silent Hill"
Факты:
*Елена попала в аварию из-за таинственной Силы;
*В нужное время и в нужном месте оказался Дэймон;
*После счастливого спасения Гилберт и старший Сальватор оказались вместе в авто Сальватора, а потом уже и в клубе штата Джорджия;
*"- Не пора ли стать друзьями, детка?" , "- Не пора ли перестать строить из себя божье существо, Дэймон?";
*Громкая музыка, выпивка, клубы дыма и сумасшедший смех.

 Отправлено: 28.11.10 23:37. Заголовок: Дэймон Сальваторе то..

Дэймон Сальваторе только что осознал, что сделал шаг в пропасть. В тот самый момент, когда он сорвал с нее последний клочок одежды, когда треск разрываемой ткани раздался в их маленьком мире, именно в этот момент Дэймон Сальваторе распрощался с прошлой жизнью. И видят все святые, он бы не сделал этого, не знай, что бессмертен. Сейчас Сальваторе знал, что он погиб в действительности, глядя в ее глаза. Она была так невинна, и так стремительно погубила его, уничтожила, растоптала. Каждый ее стон был словно ножом по сердцу, даже когда он сделал ей больно, Елена дала ему понять, что сейчас хочет именно этого. Вранье, что можно отключить чувства, эмоции, это просто бравада старого вампира, чтобы хоть как-то оправдать все свои поступки. Угрызения совести проще придушить, когда знаешь, что каждый твой поступок совершен ради любви, страсти, ради безумия. Кровь на ее губах снова пробуждает в нем эту безумную жажду, но это не жажда крови, а жада сделать ее своей, своей навсегда, и ведь сейчас самых подходящий момент, покончить со всем, с Мистик-Фолс, со Стэфаном, со своей безумной идеей, обреченной на провал. Ведь так просто заменить одной другую. Но не все так просто, как кажется. Под его глазами, на щеках снова появляются темные вены, и кажется ему больно из-за того, что она видит это. Её кровь на его губах. Что-то происходит, что-то ломается в нем, когда он в очередной раз чувствует, как сильно она хочет его даже в момент, когда он уже в ней. В ушах какой-то чужеродный шум, ее крики доносятся как-то отдаленно, явно позже, чем ее сладкие губы выдают каждый звук. Сальваторе наклоняется к ее уху, заставляя свою вампирскую сущность погрузиться глубоко внутрь себя, не хочет, чтобы в следующее мгновение она осознала всю тяжесть своего будущего положения. Забавно, но кажется ему даже весело от одной мысли.
- Теперь ты моя, Елена Гилберт, навсегда.
Шепот доставляет тебе какое-то извращенное удовольствие. И когда в следующее мгновение ты встречаешься с ее взглядом, то понимаешь всю тяжесть своего положения. Кажется ближайшие несколько недель тебе явно будет во что поиграть и как развлечь себя, доказывая этой маленькой упертой шатенке, что ей нужно на самом деле. Стэфан наверняка был с ней до тошноты нежным, боясь сорваться в любой момент, а он может подарить ей куда более яркие ощущения, и будет пользоваться этим, заставит ее впасть в зависимость, это ведь так просто, судя по ее реакции на его кровь. Будет забавно пользоваться этим прямо под носом у Стэфана, видеть ,как ан мучается, ... выводить эту игру на новый уровень. Теперь она станет маленькой милой игрушкой в его руках, смой любимой игрушкой, нежной и страстной, живой. Рядом с ней, в ее мире, в ней ... он снова чувствовал себя живым.
Когда "музыка стихла", Сальваторе продолжал осыпать поцелуями ее шею, грудь, живот, не забывая посылать ей самодовольные улыбочки каждый раз, когда она опускала взгляд вниз. Он не хотел ничего говорить, видимо разделяя ее мнение, ее мироощущение, которое еще не отпустило все то, что только что произошло. Когда Елена Гилберт поймет, что переспала с Дэймоном Сальватре, вот тогда и начнется самое веселье. А он тем временем опускался поцелуями все ниже, задумывая продолжить веселье, пока ей не пришло в голову его остановить.

цитата:

Она оседлала его, прижимая его руки к кровати так, чтобы он не смел шевелиться. Деймон был не против, он был счастлив. что этой ночью она пришла к нему и знал, что сейчас произойдет. Она наклонилась к его шее, короткая боль и освобождение. Затем она села, достала лезвие и разрезала кожу на своей шее, кровь струйками потекла к ее груди, Дэймон знал, что нужно делать, это было в его сознании, в том, что заложила в него Кэтрин, ей не пришлось особо стараться. А потом она ушла, и это был последняя их ночь ... если бы он знал, что она пошла к Стэфану, и что отец подлил вербены в его стакан, он бы ни за что не отпустил ее.

- Ты знаешь, что здесь проходит самая занимательная для вампира вена?
Дэймон усмехается и проводит языком в опасной близости от самого сокровенного места шатенки.
- Не нужно даже высасывать из этой вены кровь, она сама с удовольствием покидает ее.

 Отправлено: 22.12.10 00:50. Заголовок: The arguments agains..

цитата:

The arguments against insanity fall through with a soft shurring sound/layer on layer…

Безумцы. Кто это такие? Это те, которые стараются подстраиваться под внешний мир и называют это правильным. Их жизнь сложно даже назвать этим насыщенным словом. Это существование, побуждающее каждое утро просыпаться, идти в ванную умываться и чистить зуб, может быть принимать душ, идти на работу или учебу, сидеть с каменным лицом несколько часов, возвращаться домой, ложиться спать… И так каждый божий день. Из года в год. Время жизни протекает настолько незаметно, что и вспомнить нечего. Человека забывают знакомые, друзья, даже родственники. Ведь мистер Бойд ничем непримечателен. Он не был скандально известен при жизни и не приобрел популярности после смерти. И все же люди вокруг бессердечны, лживы и алчны. Самое главное, он не оставил им наследства. Он думал только о себе. Он был примитивно глуп и маразматичен. Это ли не безумство? Это глупость. Форменная глупость. Что же такое настоящее безумие? Когда ты известен своим нестандартным и не принятым в обществе поведением, тебя боятся, тебя исподтишка уважают и лелеют надежду погреться в лучах твоей грязной славы. Чтобы быть популярным посредством своего личного безумства необязательно особенно выделяться из толпы внешностью, статусом, сверхъестественными способностями, либо друзьями-наркоманами и родителями из племени Данго-Банго. Это уже никому неинтересно и не привлечет внимания. Да и, если подумать, нужно ли безумцу внимание? Внимание, чтобы какой-нибудь малолетний продавец булочек произнес о тебе что-то вроде «куда же поехала твоя крыша, детка». Нет. Пусть безумие лучше будет личным и сокровенным. Не выдавай секреты, забывай пароли. Твой один единственный взгляд способен вместить все твое безумство и повергнуть публику в состояние оцепенения и ревности к неосознаваемому. И все-таки, безумства бывают разные: одни от избытка ума, другие — от дурости. Твое право примкнуть к одной из форм. Твой личный выбор совершать безумства или подчиняться миру.
Гилберт сейчас безумна. Слой за слоем ее разум уходит в невиданные дали. Доводы против совершаемого уходят в далекое прошлое. И, удивительно, совесть совершенно покинула ее бренное тело на время действа. Она раскрылась и готова на такие поступки, о которых даже не смела мечтать. Впрочем, она всегда была довольно страстна и открыта наедине с любимым, но… Это было совершенно не так. Она отдавалась Дэймону полностью, без остатка, без права на последний вздох. Елена до умопомрачения хотела этого, подсознательно. Он всегда был так брутален и таинственен. Глупо. Словно маленькая девочка из слезливой мелодрамы она засматривалась на взрослого мальчика. Она не хотела верить и не верила, что это может быть каким-то настоящим чувством и предусмотрительно пряталась за ненависть к монстру, когда Дэймон был монстром. Но с ней он быстро научился разделять приоритеты и менять маски в нужное время и в нужном месте. Что может быть проще, казалось бы, быть для одного зверем, для другого благодетелем. Но общество имеет свойство сообщения. И это своеобразная и моментальная фактически передача информации длительное время ставила блок защиты чувств Гилберт от вампирских чар старшего Сальватора. Но на то Дэймон и вампир, что довольно сообразителен и зачарованно притягателен.
Что ты чувствуешь, когда движешься на пути к непередаваемому блаженству? Это испытание для каждого твоего органа, каждой клеточки. Каждую частичку себя ты можешь почувствовать в миг наивысшего удовольствия. Разум сам по себе отходит на второй план. В голове сладкий туман и сосредоточение на ощущениях. Тебе всеми способами хочется продлить эти ощущения, придать им остроту и уникальность. Каждое твое движение пропитано страстью и сладостью. А теперь представь, что ты занимаешься любовью со своим единственным и неповторимым. Сложно? Возможно. В теории только, может быть. Ты выкладываешься полностью лишь для того, чтобы ощущения были взаимными и такими же сильными как у тебя.
Кто для нее этот единственный и неповторимый? Кто этот вампир? Ведь так именно принято у девочек в современном мире, у тех, кто уже не верит и не поверит в принцев на фальшивом белом коне и с фальшивыми серьезными намерениями. Сейчас, когда Елена полностью под властью Сальватора. Ее разум, ее тело, ее чувства, ее эмоции, ее кровь. Все принадлежит лишь ему и никому другому. Нет места Стэфану. Дэймон подобрал правильный ключ к живому сердцу девушки и беспардонно, казалось бы, навсегда выпроводил младшего брата оттуда. Сам же Дэймон самоуверенно расположился на всей площади ее души. Она не чувствовала теперь ничего, кроме него, его желаний, его стремлений, его взгляда, его жарких страстных прикосновений. Она больше ничего не хотела… Но надолго ли эти властные ощущения? Ведь кровь вампира, как оказалось, настолько сильна, что смогла затуманить разум шатенки настолько, что та забыла все свое прошлое и всю себя, ту Елену, которая легонько касалась щеки Стэфана на людях и улыбалась искренне и мило парню на уроках. Возможно, ее потенциал так долго пребывал взаперти, что теперь с превеликим удовольствием и рвением высвободился и сможет взять верх над правильной стороной Гилберт. Кто знает. Рассудит время. Но Дэймон не хотел ждать. Здесь и сейчас.
Кроме того, Елена ощущала калейдоскоп ответных действий Дэймона и была уверена, что все это не во сне и все это не закончится и впредь. От этого адреналин, бурлящий в крови заставлял Елену отдаваться настигшим так неожиданно к месту чувствам с той особой страстью закоренелой нимфетки, познавающей смысл жизни именно в физической любви. Да, в его руках она ощущала себя желанной богиней. Сейчас. И каждый ее стон был адресован ему, только ему. Неважно, что порывы их общей страсти могли раздаваться и за шаткой дверью этой темной маленькой бильярдной. Ничто неважно. Пусть кто-нибудь зайдет, Елена не остановится сейчас. Она под кайфом.
Открывая глаза на мгновение девушка видит так знакомые следы вампира на лице Дэймона и чувствует, что ему это неприятно, неприятно то, что он не такой как она. Но Гилберт с готовностью и долей сострадания легонько проводит рукой по серой от взбухших вен щеке Дэймона. Вынужденная остановка наполнена такой нежностью, что может позавидовать любая высокобюджетная мелодрама. Девушка не вспоминает сейчас как точно также успокаивала вампирскую тень Стэфана. Для нее настоящая ситуация кажется абсолютно новой и привлекательной. Елена ненадолго выравнивает дыхание, когда Сальватор припадает к ее уху, обдавая кожу не по-вампирски горячим дыханием и обжигая ровными словами, так будоражащими разум. Шатенка ни в коем случае не могла противоречить сказанному с таким чувством. Сейчас, предаваясь животной страсти на старом, дико двигающемся от не менее диких движений вампира, диване, Елена не представляла другого исхода для себя, все было закономерным и строго ситуативным. Поэтому Гилберт лишь сильнее прижала вампира к себе, впиваясь ногтями в его спину, отчего последние движения в ней удались Сальватору предельно глубокими и насыщенными. Елена кричала так, что, кажется, рисковали лопнуть лампочки в издающей тусклый свет лампе. Но все же Гилберт испытала феерию чувств, связанных с этим диким вампирским оргазмом и ощущала, что внутри все наполняется новыми порывами нереальной силы и хотелось еще и еще. Зависимость. Слепая необходимость в его прикосновениях и любви. А любит ли он? Сейчас она считала именно так. Хотя, честно, она не думала об этом. Сегодня Гилберт девочка по имени «хочу» и будь что будет. Когда Дэймон вышел из нее, Елена глухо выдохнула и попыталась восполнить запасы воздуха в груди. Сальватор же, снова полный сил и энергии, продолжал осыпать ее тело острыми поцелуями, заявляя права на каждую часть ее тела. Девушка с умилением и снова возрождающейся страстью следила за каждым движением парня, а его глаза так любили встречаться с ее глазами, изображая нечто вроде ухмылки аля Дэймон, на что Гилберт поднимала уголки губ и прищуривала глаза. В помещении повисла гулкая тишина, которая раздавалась в мозгу девушки тяжелыми ударами и так хотелось ее нарушить снова и снова. Тем временем властные губы Дэймона продвигались все ниже и ниже, что заставляло дрожать с новыми силами. Елена инстинктивно приподнялась на локтях так, что лицо Дэймона оказалось ниже намеченной цели и он поднял на нее затуманенный взор. Вряд ли Елена хотела сейчас его останавливать, но рефлексы никто не отменял. Впрочем Сальватору не нужно было особое приглашение и он, нагибаясь все ниже и проводя руками по бедрам девушки, прищурил глаза.
- Мы как раз проходим анатомию…, - все, что смогла выдавить из себя на четкие фразы Сальватора ошеломленная Елена. Гилберт прикусила губу и отчетливо словила себя на мысли, что готова на все. Язык Дэймона оставляет дорожку так болезненно близко к очагу сладострастия, что Гилберт опять же рефлекторно раздвигает ножки пошире и слегка запрокидывает голову назад. Сальватор сейчас может ощущать возбужденные сокращения той самой вены, ощущать все то, что создал сам, благодаря своим недавним действиям. Доводы против безумия иссякли.

 Отправлено: 22.12.10 13:19. Заголовок: Только дыхание и бие..

Только дыхание и биения сердец, только кровь и страсть и безумие, окружавшее эту комнату. Дэймон был на вершине блаженства сейчас, обладая тем, чего так долг ждал, он был счастлив такому стечению обстоятельств, что Елена нашла портрет Кэтрин. Но ведь и он был виновен, разве нет? Просто, как он говорил ранее: "Когда Елена узнает правду, от тебя, она придет к тому, кого считает другом - она придет ко мне, и я уж ее утешу, будь уверен." Его отношения с братом отставляли желать лучшего, ведь их там многое разъединило в прошлом. В тот момент, когда Дэймон был готов встретить смерть, потому что в этом мире не оставалось ничего, что могло бы его удержать, Стэфан сказал, что боли нет, что это просто - поставить стену в своем сознании и наслаждаться этим новым неизведанным миром, и Дэймон попался на удочку. Но оказалось, что боль все же его не покинула, она лишь стала еще острее в минуты голода и притуплялась, когда он питался, развлекался, упивался своей властью, но боль всегда была с ним. А что же Стэфан? Выходит он никогда и не любил ее, раз ему так просто было оставить жизнь без нее? Так просто решить, что все, ради чего он боролся было напрасно и оставить это позади. Тогда какого черта он вернулся? Чтобы снова влюбится в нее? Она была как насмешка судьбы, улыбалась, чуть прищурив глаза, она была не той Еленой, которую он знал, которой намеренно или нет делал больно, которая любила его брата. Она была похожа на ту девушку, ради которой он умер больше века назад, он словно смотрел в озеро убитых надежд, хотя для него надежда еще была. Дэймон считал это невероятно правильным - убирать с пути тех, кто мешает его счастью. Когда у тебя есть сила, когда ты можешь заставлять людей делать все, что тебе вздумается, о последствиях ты думаешь в последнюю очередь, когда все уже произошло, и даже твои силы не позволяют тебе исправить все то, что ты сделал.
Она снова сжимает тонкими пальцами обивку дивана, а другая ее рука запуталась в его волосах, ее стоны снова и снова отзываются от стен, а громкая музыка снаружи позволяет только гадать, чем эти двое там занимаются. Думаете это весьма прозаично? Да бросьте, уж за полтора века он научился доставлять женщинам удовольствие, ведь мужское самолюбие весьма сильная вещь, мы не любим доставлять женщинам боль. Её губы. Только она умела так улыбаться, только женщина может так улыбаться, разрушая города и возводя стену вокруг своего сердца. Сейчас она свободна, все ее инстинкты работают в правильном порядке, она больше не та школьница-зануда, стремящаяся сделать все правильно и все - ради других, она не боится его, не пытается закрыть перед ним дверь или снова съязвить в полной уверенности, что он никогда не сделает ей больно или ее близким. Но она самим своим присутствием, самим существованием делала невыносимо больно ему. Когда он впервые ее увидел, то не мог поверить в сходство с Кэтрин, в то как они похожи, а потом удивлялся различиям. Елена никогда не играла с обоими братьями, она всегда давала понять, что любит Стэфана, но что она делает сейчас? Она просто запуталась или, наконец, нашла себя? И мог ли он дать ей то, чего она ждет и как он себя поведет в будущем? Но Дэймон был бы не Дэймоном, если бы сейчас думал об этом, его истиной сущностью было наслаждаться тем, что есть, забирать, то что нужно и, как любит говорить Стэфан, "взрываться", если что-то идет не так, как он планировал. Конечно он знал, что рано или поздно это произойдет, просто он думал, что это будет без вербены на ее шее, что однажды Елена и Стэфан оступятся так, что его уже ничто держать не будет, но шли дни, недели, а этого все не случалось, Дэймон продолжал становится человечным рядом с ней, частью ее мира. И кто бы что ни говорил, это было потрясающее чувство, и он ценил это, ... кроме тех моментов, когда видел их вместе. Это было больно, и всякий раз в такие моменты он клялся себе - больше никогда не позволит ее милому личику сбить его с толку.
Естественно, Дэймон не собирался уничтожать ее мир одним простым укусом, он уже итак сделал это, она не сможет смотреть Стэфану в глаза, тем более, что обида еще не прошла. Но дальше больше, для вампира дать свою кровь человеку - это не просто прихоть, хотя нельзя отрицать, что Дэймон делал так не раз только из-за прихоти, это нечто большее, нечто интимное, и Елена это поймет, теперь каждый раз, когда он будет возникать рядом с ней, она будет помнить, каково ей было рядом с ним, а он никогда не забудет, что сказал ей, и не позволит забыть ей. Его губы оказались напротив ее губ, она ошеломленно смотрела ему в глаза, пока без понимания, что они оба теперь связаны.
- Я не позволю тебе забыть об этом, и не сделаю этого, даже если ты попросишь.
Но почему-то подсознательно он уже знал, что заставит ее забыть, и с каждым движением, с каждым новым чувством, с каждым ее стоном, с каждой новой исчезающей царапиной на его спине, вампир знал, что рано или поздно все изменится, все уже изменилось. И от того, что он предпримет в тот момент, будет зависеть ее жизнь. Жить ради кого-то оказывается бывает довольно интересно.

 Отправлено: 13.02.11 16:24. Заголовок: Темнота с открытыми ..

цитата:

Темнота с открытыми глазами и темнота с закрытыми глазами несколько отличались по цвету.

И все-таки сны – это такая тонкая материя, которая подвержена влиянию извне. Они имеют неограниченную силу на разум человека, они заставляют все чаще и чаще рисовать в голове те или иные ситуации. Сны бывают цветными и черно-белыми, страшными и смешными, романтическими и эротическими. Но полноценный яркий сон, он никогда не забывается. Ты просыпаешься с жутким нежеланием, с мечтой заснуть вновь и оказаться в сладко-приторных объятиях красивого сна. Все-таки проснувшись ты каждым вечером продумываешь этот сон до мелочей, рисуя образы волшебными фломастерами в мыслях, в надежде, что сегодня ночью он повторится и, возможно, продолжится. Жалкие люди. Надумывают себе то, чего нет, и плотно забывают о реальной действительности. Нет чтобы стараться воплотить грезы в реальную жизнь, так нет, они бояться ее. До последних событий Елене крайне редко удавалось увидеть какой-либо сон, отчетливо заставляющий ее задуматься или удивиться. Только сны с участием родителей, и то в них не было ничего особенно цепляющего, поэтому они забывались. Воспоминания забывались. Со времен неизвестно какого по счету нашествия вампирской шайки на Мистик Фоллс Гилберт мучают кошмары. Впрочем, как ночью во снах, так и днем в реальном времени. Последние несколько месяцев после таинственного появления в городе Дэймона Сальватора его нагло-эгоистичный образ не выходит из головы Елены по ночам, заставляя просыпаться раньше рассвета в холодном поту и странным ощущением присутствия в комнате. Чертовский план обольщения.
Что сказать, когда чувства настолько обострены, что ты не понимаешь в каком ты месте, в каком ты веке, в каком ты году, с кем ты. Хотя с кем ты ты чувствуешь. Странное ощущение легкости и вседозволенности не покидает тебя, тебе хочется поднимать все выше и выше по лестнице в небо. Присутствие мощной силы в твоем теле, от которой тебя трясет и бросает в жар. Невероятная энергия расходится электрическими разрядами по твоему телу. Мысли собрались и соединились в одну ведущую к цели. Ты чувствуешь, что не остановишься ни перед чем и тебе нужна помощь. Все эти признаки таинственным образом оказались признаками отравления кровью вампира. И все это сейчас ощущала Елена Гилберт. Хорошо, что ее сейчас никто не наблюдает и ее уже не записали на прием к психологу доктору Пламер. Но она наслаждалась, это было заметно по блеску в глазах и учащенному дыханию. Определенно, она не хотела сейчас оказаться где-то в другом месте, в другом веке и другом году… С кем-то другим, не с Дэймоном. Воображение не могло сыграть такую злую шутку. Здесь и сейчас.
Туманы подсознания разверзлись и показывали совершенно уникальную картинку, не соответствующую по изощренности ни единому пошлому сну с участием Дэймона Сальватора. Возможно, и сам творец фантазий Гилберт не ожидал такого поворота событий, а Елена сейчас была полностью уверена, что творцом был именно старший Сальватор. Из личных эгоистичных побуждений. Ему снова не досталась Катерина Пирс, ну что ж, под рукой ее точная копия за исключением излишней стервозности, напыщенности, силы духа и воли, той самой вампирской силы, которой она превосходила Дэймона, хитрости, эгоистичности и многих других качеств, которые уже порядком осточертели Сальватору. Именно из-за Катерины он забыл о чувствах, именно из-за Елены он вспомнил о них вновь. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Странно, что сейчас Дэймону захотелось именно беззащитную синичку, но таковы неопровержимые факты. Дэймон вообще был странным парнем, не стоит его осуждать и придавать смысл каким-то его словам или действиям. С этой его зверской стороны он просто идеален. Настоящий хищник, не задумывающийся ни о чем кроме собственного насыщения и своих бесконечных игр со смертными и так легко поддающимися ему людишками. Ему было все равно, когда он сворачивал шеи, ему было плевать, когда человек иссыхал после его дикой жажды. Ему было наплевать на все. Смешно даже думать, что когда-то, пусть давным-давно, этот ненасытный вампир был человеком, обычным парнем со своими проблемами, горестями, своей любовью и своей ненавистью. Но он правда был тем обычным парнем сто с лишним лет тому назад. Он служил в армии, пререкался с отцом, слыл дамским угодником… Пока не появилась она, бледный предел его мечтаний. Тогда он еще не знал насколько сильны и хитры вампиры и поплатился за это. Он просто хотел умереть и не чувствовать, не чувствовать никогда, не знать, где и с кем его Катерина, быть погребенным в земле. Но за него все решил его брат, Стэфан. Стоит задуматься, кто же на самом деле сотворил это чудовище по имени Дэймон Сальватор. Не самый ли близкий ему человек. Что ж, это только их история, которая давно уже канула в лета.
И Елена снова лишь игрушка в чьих-то жестоких руках, так? Стандартный сценарий, текущий по системе «волк и бедная овечка». Ну что ж, это абсолютно в характере Гилберт, попадать в приключения, самой этого не осознавая. Браво, детка, ты превзошла саму себя. Ты ему доверяешь, так? Он тебе нравится? Несомненно. Ты в миллиметре от ненависти до всепоглощающей любви. Не отрицай. Да что я говорю, ты и не пытаешься этого предпринять. Заметь, я, твой внутренний голос, уже начал взывать к твоему разуму, который, впрочем, в данный момент под кайфом. Я просто сорву голос, чего я стараюсь. Посмотри на себя. Ты крайне возбуждена и просто таешь под ласками самого страшного чудовища на грешной планете. Я вижу, как тебе идет роль бедной овечки, ты отлично с ней справляешься, неплохо было бы представить тебя на Оскар в номинации «самая глупая и самоуничтожающая роль». Затыкаюсь, посмотрю что же будет дальше и доживу ли я до конца света в этом теле.
Интересно, насколько плохо, насколько грешно ощущать себя на семьсот семьдесят седьмом небе от удовольствия и разрываться криками от неудержимого счастья, когда вокруг творится черте что, «таинственным» образом исчезают люди, обнаруживаются изуродованные донельзя трупы и в Мистик Фоллс через каждые две недели объявляют траур. Будь Елена сейчас хоть на секунду в нормальном своем состоянии привычной правильной девочки-отличницы, читай плаксы и нюни, она бы сейчас бросилась на Дэймона с кулачками и глазками на мокром месте и спешно покинула бы место преступления. Но сейчас ммм она даже не думает сделать хотя бы малейшее усилие, чтобы отстранить это дышащее страстью и силой тело молодого мужчины, Гилберт все сильнее и крепче прижимает его к себе, словно пытаясь запечатлеть каждое прикосновение, слиться воедино и не расставаться уже никогда. Последние пару часов эта навязчивая мысль не покидала ее одурманенный разум, она становилась идеей фикс, что еще сильнее раздражало чувства. В какой-то момент Елена напугалась, что все это окажется лишь очередным эротическим сном, игрой возбужденного воображения, что мистер Дэймон Сальватор окажется обычным отражением скрытых мыслей и чувств на обратной стороне сердца. Она не хотела, чтобы Дэймон оказался лишь призрачным оазисом в ее пустыне мечтаний. Она не хотела его терять. Она не хотела… Часть ее сознания уже постепенно отходила от тумана настигших ее изменений в поведении, но все же доминирующая часть еще желала старшего Сальватора всем телом и сердцем. Чему ранеупомянутый объект был, несомненно, рад. В его глазах смутно читалась смесь некой детской радости и восхищенности и дикой страсти, что еще сильнее возбуждало девушку на ответные движения и стоны. Сейчас ей хотелось быть рядом с ним самой лучшей, самой сексуальной и самой необыкновенной. Она не вампир, да. Она не Катерина Пирс, которая сводит с ума и вампиров, и людей, и оборотней, и даже древних, одним лишь взглядом. Она обычная. По крайней мере, она казалась себе такой незадолго до осознания того, что она лишь чье-то жалкое подобие, упрощенная копия, которой отмерен лишь короткий срок на земле. Что поделаешь, такова человеческая жизнь. Поэтому люди так часто задумываются о будущем, сопоставляя планы с возможностями, приплетая факторы экологии и здоровья. Путь короток, его стоит пройти уверенными шагами по твердой земле, а не кубарем в обрыв.
А сейчас Елена летела именно в обрыв, впиваясь снова и снова в чуткую кожу спины Дэймона. Она почти рычала, не узнавая себя и своей силы. Его вампирская сила пьянила ее. Ей хотелось заниматься с ним любовью днем и ночью, каждый день в неделе. Чертовская притягательность. Чем создатель наделил эти существа, так их отменным свойством доставлять незабываемые удовольствия и предоставлять изощренные минуты самоиссыхания. Секс со старшим Сальватором был просто неописуем. И не хотелось даже вспоминать о том, сколько женщин за его долгую жизнь оказались на месте Елены. Пусть Гилберт думает, что она особенная. Так действительно хочет Дэймон и она сама тоже не против. Его кровь отбивала ритмы по венам и Елена гулко дышала в губы вампиру, ища момент их коснутся снова.
- Я… я не хочу забывать. Позволь мне самой решить.
Туман рассеивался. Но нет, она не хотела бежать прочь. Пораженно-восхищенный взгляд Дэймона притягивал. И она снова, словно в этом было ее спасение, впилась губами в его губы, не давая, возможно, выразить еще какую-то мысль. Пусть будет все так как будет. Сны становятся блаженной явью. Без ее на то согласия, планов, обдумываний. Но не в этом ли прелесть всей жизни?

 Отправлено: 13.02.11 20:52. Заголовок: Дэймон слишком сильн..

Дэймон слишком сильно ненавидел брата, и у него были свои причины для этого. Он ненавидел его ни за то, что делил с ним Кэтрин и ни за то, что Елена полюбила его, а за то, что тогда, в тот самый миг, в ту ночь, когда Дэймон уже был готов умереть и попрощаться с этим миром еще раз, Стэфан принес ему на блюдечке красивую девушку, готовую сделать все, что ей скажут, она была очарована, она не боялась, потому что вампир приказал ей не бояться, она оголила шею перед ним. Стэфан сделал первый укус, кровь потекла по ее шее, такая манящая, кровь билась в ее венах, она просилась на волю, подпитывала сердце. Что-то внутри Дэймона кричало убить, растерзать свою жертву, взять ее крови, утолить свою жажду и жить, пытаясь забыть. С каждой новой жертвой, по пути за младшим братом, который действительно упивался всем этим и словно мир перевернулся. Стэфан учил Дэймона, как убивать, целые семьи, женщин, детей, города за городами. У них было то, чего не было у других вампиров - они гуляли при дневном свете и не вызывали подозрений у тех, кто знал о существовании таких, как они. Потом все изменилось. Дэймон не мог больше так жить, он продолжал питать ненависть к брату за то, кем он стал, за то, что он потерял, за девушку, которую любил. Дэймон потерялся в своем мире и продолжал свое кровавое шествие, приглядывая тем не менее за своим младшим братом. И вот она ирония, стоило Дэймону покинуть своего младшенького брата, как того словно пыльным мешком из-за угла ударили, тот решил, что нужно перестать быть чудовищем и снова попытаться стать человеком. Дэймон лишь горько посмеялся над этим, такие, как они не могут быть людьми, хотя могут нечто большее, быть кем-то большим. Сейчас, когда Елена спала он впервые не касался ее разума, когда мог. В ее снах ... таких реальных для нее он всегда тянул ее только в тьму, говоря, что она есть то, что ему нужно. Тьма в ней, стоит только коснуться, пустить его в эту тьму, и Дэймон покажет, как хорошо может быть там. Но там никогда не было хорошо, возможно просто так там будет, будь она рядом с ним. Он застегивает рубашку, выпивает из бокала виски, ставит на бильярдный стол. Девчонка, на которой он использовал свой излюбленный метод, принесла ему выпить, даже не взглянула на шатенку, спящую на диване. Уже утро. Действие его крови наверняка уже прошло. Он чувствует, как ее сердцебиение участилось, чувствует это спиной и не оборачивается, только сжимает в руке ее чертов кулон, подаренный ей Стэфаном, и снова имя младшего брата навязчивым червем влезает в сознание. Дэймон усмехается, поворачивается к ней, видит ее смущение, которое перерастает кажется даже в некое подобие злости, но злиться она не на него, хотя и делает вид, что это так. Сейчас ее сознание, как открытая книга, она думает о нем, и о Стэфане, и даже о других, думает о том, что будет с братьями, когда Стэфан узнает правду. Но ведь он не читает ее мысли, он видит все на ее лице. Дэймон боится прочитать ее мысли. Он дожидается, когда она дрожащими руками застегнет кофту и молнию на джинсах, подходит к ней. Мягкое касание ее волос, она молчит, наверное боится сказать хоть что-то, упрекнуть его в чем-то, хочет, чтобы он сказал, что это был сон.
- Это была лучшая ночь, которую я только мог себе представить.
Он снова усмехается, хотя в глазах явная горечь. Он изменяет своему обещанию сейчас, чтобы ей стало легче. Он мог поставить в такое положение любую девушку, но не ее. Она заставила его почувствовать себя человеком сегодня, на одну ночь, позволила быть рядом с собой, но это было действие его крови, ей снесло крышу, потому что так на нее подействовала его кровь. И текилла, да, она тоже.
- Но ты вернешься к нему, потому что он заслуживает тебя. Потому что я не могу быть с тобой. И я не могу быть хорошим, Елена, только потому что ты об этом просишь. Я сказал, что не заставлю тебя забыть, даже если ты меня попросишь... Но я знаю, что не попросишь, и я бы не хотел, чтобы ты забывала ... но ты забудешь.
Складка между бровей говорит лишь о том, что он снова борется со своими чувствами, с тем, что она пробудила в нем, со своей человечностью, со всеми этими чувствами, которые он ненавидит, которые сводят его с ума. Она видит, как его зрачки медленно расширяются и тут же возвращаются к своему исходному положению. Она видит это впервые и понимает, что он пытался сделать. Дэймон не чувствовал вербены в ее крови, когда кусал ее, когда пил ее кровь, ему казалось, что эта слабость лишь от того, что произошло этой ночью. И он сам пил вербену в небольших количествах после случая с Кэтрин. Он не знал, что ему не удалось, знала лишь Елена, и как она распорядиться этими знаниями, зависело лишь от нее.
Дэймон одел цепочку на ее шею и улыбнулся, кивая на дверь.
- Ты вырубилась еще до закрытия, Елена. Знал бы я, что ты так много пьешь, никогда бы не взял тебя с собой.
Будто бы ничего не было, будто бы ему стерли память. Только когда он повернулся к ней спиной и направился к выходу, на его лице появилась эта боль.